Статья о феномене двойника в кино и литературе на примере фильма «Пражский студент», телесериала «Dexter» и книги «Остров накануне». Тема — расщепленный субъект.
Алексей СИНИЦЫН
В человеческой культуре фигура двойника встречается весьма часто: мы можем встретиться с ней в мифах, сказках, литературе и, конечно же, в кино. Пожалуй, этот мотив появился непосредственно в момент формирования человеческой культуры. Как только зарождаются социальные нормы, традиции, законы и мораль человек не может не заметить, что он оказывается в некоторой степени расщепленным: в окружении других людей он ведет себя одним образом, а наедине с собой — несколько иначе. Субъект начинает ощущать присутствие в себе некого другого, присутствие двойника, который, как правило, воплощает в себе, что называется, темную сторону души, то, что принято скрывать глубоко внутри. Не имея в арсенале подходящих терминов для описания множественной структуры своей психики, древний человек начинает искать вокруг себя предметы и явления, которые могли бы стать символом его внутренней дихотомии. Он находит крайне яркие и говорящие образы, которые впоследствии лягут в основу будущей мифологии: зеркальное отражение, близнецы и, конечно же, тень. Все эти символы для любой человеческой общности всегда являлись одними из самых значимых и мистических – пожалуй, ни с какими другими образами не связано столько суеверий, мифов, примет, легенд, магических ритуалов, как с этими тремя предметами. И это может говорить только об одном: что к какой бы культуре и эпохе не принадлежал человек, те явления, которые символизируют эти вещи, являются наиболее значимыми для него. Неспроста, психоаналитики (цель которых — понять человеческую душу) выстраивают свои теоретические конструкции зачастую именно вокруг названных «магических» предметов, символизирующих двойственность человеческой психики, будь то архетип тени у Карла Юнга или стадия зеркала у Жака Лакана. Как мы видим, мотив встречи с самим собой, со своим двойником, с темной стороной своей души всегда был значим и актуален для человечества, и причина этому может быть только одна – он несет в себе в закодированном виде ключ к пониманию человеком самого себя.
Психоанализ в лице своих ярчайших представителей (Фрейд, Лакан) смог предложить убедительную и эффективную концепцию объяснения феномена множественной структуры человеческой психики (иначе говоря, расщепленности субъекта). С помощь нее можно не только помогать людям, у которых эта расщепленность носит несколько обостренный характер – так называемым, шизофреникам, психоанализ также может быть весьма полезен и для понимания феномена двойника в литературе и кинематографе.
Едва ли можно проследить, когда в литературе впервые появился мотив двойника – столь часто он использовался. Можно назвать несколько одних из самых известных и интересных примеров обращения к этому образу: древнегреческий миф о Нарциссе, переложенный Овидием на язык поэзии, «Двойник» Достоевского, повесть «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» Роберта Стивенсона, «Песочный человек» и «Эликсиры Сатаны» Эрнста Гофмана, «Остров накануне» Умберто Эко. В кинематографе мотив двойника тиражировался не менее часто: от «Пражского студента» (1913) до современного нам телесериала «Правосудие Декстера», одна только упомянутая повесть Стивенсона за прошедшие сто лет была экранизирована около 60 раз. Попробуем на примере названных произведений понять, какой месседж может нам нести появление в тексте или на экране фигуры двойника.
Начать лучше всего с одного из самых первых фильмов, где используется мотив двойника – с картины Стеллана Рюэ и Пауля Вегенера «Пражский студент», вышедшую еще на самой заре кинематоргафа, в 1913 году, и сразу ставшей сенсацией. Сюжет фильма таков: Бедный студент Балдуин заключает с таинственным стариком Скапинелли сделку: богатство и возможность жениться на аристократке Маргит в обмен на что-нибудь из комнаты студента. Этим чем-то оказывается зеркальное отражение молодого человека. Впоследствии, где бы ни появлялся Балдуин, его отражение неотступно следует за ним. В итоге отчаявшийся студент хочет застрелить двойника, но погибает сам, сраженный своей же пулей.
Пожалуй, самый гениальный сценарный ход заключается в том, что в этой ленте отказ Балдуина от своего отражения прямым образом влечет за собой включение нашего героя в общество высшего света. Изначально Балдуин предстает пред нами как одиночка, человек, целенаправленно исключивший себя из некой общности (студенчества, как социальной группы). Герой неудовлетворен своим социальным статусом, его мечта – стать богатым, войти в высший свет, стать членом иной общности. Таким образом, в начале фильма Балдуин оказывается в положении выпавшего из социума человека. Важно, что в этот период времени, несмотря на испытываемую им печаль из-за бедности, он находится в гармонии с самим собой, в гармонии со своей душой – аллегорией этого является его игровой поединок с собственным отражением, доставляющий ему явное удовольствие и веселье. Создатели кинофильма будто бы говорят нам: человек, свободный от социального гнета (в силу исключенности из общества), находится в гармонии с самим собой и обладает психическим равновесием. Но Балдуин не хочет и дальше оставаться исключенным из социума – он жаждет войти в высшее общество. Это желание обостряется, когда бедный студент влюбляется в юную графиню, но девушка оказывается для него недоступна в силу разного положения в обществе. Именно в этот момент, когда страдающий герой готов на все, к нему приходит старик Скапинелли с предложением заключить сделку.
Договор Скапинелли – это нечто вроде общественного договора по Томасу Гоббсу: человек отказывается от удовлетворения некоторой части своих желаний в обмен на право быть включенным в социум. Балдуин, чтобы стать членом высшего общества, отказывается от своего отражения, которое в данном случае символизирует его бессознательное, его темную сторону, вытесненные желания, иначе говоря, ту часть человеческой души, которую каждый из нас вынужден подавлять и вытеснять, находясь под гнетом культуры того общества, членами которого мы являемся. Стоит Балдуину отказаться от этой части собственной души, как он сразу же оказывается включенным в общество знатных господ. Этот эпизод не стоит трактовать как сделку с дьяволом — это всего на всего стандартная процедура включения человека в социум, пускай и несущая в себе некоторую аналогию с продажей собственной души.
Балдуин испытывает колебания прежде чем дать согласие графу не убивать его будущего зятя, но в итоге все-таки соглашается – в этой сцене зрителю метафорически преподносится принцип подавления желаний человека требованиями общества, его моралью и нормами поведения. Герой готов пойти на подавление своих желаний ради права быть включенным в некую общность. В свою очередь, его двойник, темная сторона души, вырвавшаяся на свободу, воплощает в жизнь истинные желания Балдуина – убивает ненавистного соперника. Результат этого – изгнание героя из общества. Дворецкий отказывает ему во входе в поместье графа: с точки зрения социума, Балдуин нарушил нормы поведения, дав волю своим желаниям, и, следовательно, он должен быть исключен из общества, как негодный экземпляр.
Трагедия Балдуина, конечно же, совсем не в том, что он не может полюбоваться своим отражением в зеркале, а в том, что он потерял контроль над собой, утратил возможность контролировать свои желания – его желания вырвались на свободу, бессознательное полностью освободилось от власти сознания.
Испуг Магрит, которая видит двойника своего возлюбленного, говорит зрителю о том, что общество не готово мириться с двуличностью человека, с открытым проявлением его сложной психической организации, предполагающей множественность (расщепленность) субъекта, так как это грозит крахом привычного порядка, торжеством хаоса и, стало быть, несет в себе угрозу существованию общества.
Таинственного Скапинелли, виновника внутреннего конфликта Балдуина, можно сравнить с фигурой психоаналитика: он помогает человеку посмотреть на себя со стороны, встретиться лицом к лицу с самим собой. Разница лишь в том, что старик бросает своего «пациента» в самую трудную минуту, оставляя его наедине с темной стороной своей души.
Тот факт, что в финальных кадрах фильма Балдуин никак не может оторваться от преследования своего двойника, как бы иллюстрирует известную поговорку «от себя не убежишь»: вытесненные желания всегда будут с тобой и путем простого бегства от них не избавиться. Неспроста, Фрейд в своих «Пяти лекциях о психоанализе» сравнивал вытесненные в сферу бессознательного желания с хулиганом, которого выгнали из школьного класса за нарушение порядка, а он, находясь за дверью, начинает громко по ней стучать, обретя тем самым возможность еще больше насолить учителю.
«Кто ты такой? Почему ты преследуешь меня?» — вопрошает Балдуин своего двойника: наш герой как и мифологический персонаж Нарцисс видит в своем отражении не себя, а кого-то другого, и поэтому не может понять ни мотивов преследователя, ни способов совладать с ним. Поэтому Балдуин решается раз и навсегда покончить с темной стороной своей души – убить своего двойника. Но в итоге он умирает сам, так как убивает ту часть своей души, которая не подконтрольна культуре и обществу – Балдуин убивает истинного себя.
Совершенно очаровательный термин для определения вытесненных желаний в структуре человеческой психики используется в телесериале «Правосудие Декстера». Главный герой именует эту часть собственной души своим темным попутчиком. Этот термин как нельзя лучше отражает фрейдистское представление о вытесненных желаниях: во-первых, с точки зрения общества в силу своей опасности они считаются темными, во-вторых, они всегда неотступно следуют за нами (как и двойник Болдуина в «Пражском студенте»), то есть являются нашим попутчиком.
Образ темного попутчика для Декстера Моргана, главного героя сериала, воплощает его брат Брайан, некогда собственноручно им же и убитый. Брайан представляет собой того же самого Декстера (оба они хладнокровные маньяки, получающие наслаждение от совершения убийства), но только полностью свободного от каких бы то ни было ограничений со стороны социума. Если Брайан убивает людей без разбора, то Декстер соблюдает кодекс, который был предписан ему его отчимом Гарри. Последнего, кстати, можно рассматривать как персонажа, олицетворяющего общество как такового, ведь именно Гарри усмиряет природу Декстера и наделяет его, словно бог Моисея, правилами, которые нужно соблюдать. Присущая отчиму Декстера символическая роль воплощать собой общество как таковое еще более подчеркивается благодаря тому, что Гарри по профессии полицейский (идеальная аллегория контроля социума над индивидуумом), а также в силу грамотного подбора актера: Джеймс Римар идеально подходит для роли, так как обладает типичной внешностью англосакса и выглядит как самый настоящий американец.
И вновь приходит на ум аналогия с общественным договором: Декстер принимает кодекс Гарри (т.е. принимает социальные нормы), чтобы сохранять свою преступную деятельность в тайне (т.е. чтобы оставаться членом общества) в обмен на вытеснение своих желаний (отказ убивать невинных людей), недопустимых с точки зрения социума.
Брайан становится визуальным воплощением темного попутчика Декстера не сразу – происходит это в тот момент, когда герой утрачивает контроль над своими желаниями, убивая человека, которого обещал не трогать (6 серия 6 сезона). Декстер не смог совладать с собой и дал волю своим желаниям, что привело к появлению двойника в образе убитого некогда брата, отныне представляющего собой змея-искусителя. Темный попутчик материализовался, стал зримым, что символизирует его победу над той частью личности Декстера, которая жила по кодексу Гарри. С этого момента темный попутчик в лице Брайана стал не просто постоянным спутником героя телесериала, но и обрел некоторую власть над ним, влияя на его поведение. Квинтэссенцией этого могущества становится их ночная езда на большой скорости по безлюдному шоссе, сопровождаемая стрельбой из револьвера. Эмоции возобладали над разумом, вытесненные желания завладели сознанием – испытывающий постоянный стресс от гнета социальных норм, воплощенных в кодексе Гарри и данных друзьям обещаниях, Декстер находит выход в спонтанном бегстве из привычной среды и неконтролируемых проявлениях агрессии. В итоге посредством этих эмоциональных всплесков он вновь обретает душевные силы и достигает примирения с самим собой, усмиряя своего темного попутчика. Совершив этот акт психического исцеления, Декстер возвращается домой.
Воображаемого брата-близнеца Роберта, героя романа Умберто Эко «Остров накануне», по имени Феррант можно считать еще одним прекрасным примером вытеснения человеком своих скрытых желаний и переносу их на другого. Находясь в одиночестве на потерпевшем бедствие судне за тысячи миль от родных краев, Роберт использует придуманного им двойника для того, чтобы тот (пускай даже только в фантазиях) воплотил в жизнь все то, что главный герой по разным причинам сделать не может: завладеть женщиной, в которую влюблен, стать отважным авантюристом, обхитрить своих недругов, гордо воспротивиться воле тех лиц, которым он прежде был вынужден безропотно подчиняться и т.д.
Особенно примечательно, что Роберт, оказавшись оторванным от мира и людского общества, использует фантазии о приключениях брата, чтобы приукрасить свою жизнь – он «смотрит» придуманную им же самим историю, словно кинофильм: прописывает сюжет в самых ярких красках, идентифицирует себя с героем, и в итоге забывает о том, где реальность, а где вымысел.
Также интересен тот факт, что Роберт придумывает своего двойника еще в раннем детстве и делает это для того, чтобы получить удобное объяснение своих собственных поступков. Ферранта вполне можно считать очередным темным попутчиком: во-первых, он согласно представлениям Роберта постоянно преследует брата, во-вторых, Роберт наделяет своего двойника сугубо отрицательными качествами.
Изначальная роль Ферранта в жизни героя романа Эко заключалась в том, чтобы приписывать двойнику все свои грехи и проступки и обрести тем самым право считать себя жертвой, которая страдает за преступления своего темного попутчика. Посредством разделения себя как субъекта на добропорядочного Роберта и ведущего асоциальную деятельность Ферранта, герой романа задолго до рождения психоанализа пытается (правда, в духе барочных силлогизмов, свойственных софистике XVII века) постигнуть тайны собственной психики. Роберт посредством метафорического мышления выявляет, что внутри него живут два разных человека: один – воспитанный, культурный и послушный юноша, соответствующий всем требованиям социума; другой – дерзкий бунтарь и преступник, непригодный для жизни в обществе в силу своей порочности. Символично, что, по мнению Роберта, Ферранта в силу его отрицательных, эгоистичных черт характера исключили из социума именно родители, этот самый социум и олицетворяющие. Феррант воплощает истинные желания Роберта, которые несовместимы с социальными нормами, а сам Роберт считает себя жертвой, вынужденной нести ответственность перед обществом за преступления брата. Фигура двойника возникает, когда перед Робертом встает необходимость совершить сложный выбор между социальными нормами и своими желаниями – Феррант помогает герою романа объяснить свое идущее вразрез с общественными предписаниями поведение.
***
Все герои, ставшие предметом нашего анализа, страдают от вполне нормального для человека, как социального существа, недуга – от внутренних противоречий своей психики, от столкновения собственных желаний с требованиями общества. Художественным воплощением этого внутреннего конфликта выступает фигура двойника, появление которой всегда является жутким и неизбежно влечет за собой обострение душевного расстройства героя. Все персонажи, которых мы рассматривали, не смогли найти способа разрешить внутренний конфликт и закончили весьма трагично – все, за исключением главного антагониста телесериала «Правосудие Декстера», которому в отличие от своих «собратьев по палате» всегда удается примириться с двойственностью собственной души. Он достигает этого посредством кратковременных высвобождений из-под контроля разума своего темного попутчика, сопровождающихся спонтанными эмоциональными всплесками, а также благодаря неустанной и усердной работе в деле постижении тайн собственной психики.